Хоть и был малым, но почему то хорошо запомнил Колю по кличке Гагарин. Был он чьим-то зятем, жил напротив Гриши Ковалева на Новой улице и запомнился тем, что почти каждую ночь сбивал своим самосвалом то столб, то дерево на улицах Давыдович. Потому и прозвали Гагарин. А когда однажды разобрал для ремонта свой болид, а потом снова собрал, то полдеревни ходило смотреть на шапку болтов, которые оказались лишними. Потом его семья уехала с деревни куда-то в Прибалтику.

После него в Давыдовичах было с десяток водителей, но таких лихих уже не водилось, если не считать Ивана Еремеевича Буглакова, который после пары рюмок винца, всегда хвастался, как в армии носился на полуторке со скоростью 100 км/час.

Вот разве что мой родственник Максим Минин? Чем он пьянее, тем точнее и быстрее загонял задним ходом во двор свой ГАЗон, груженый сеном. На выезде с Лисичника, возле совхозного сада, почти круглый год кроме, конечно, зимы была длиннющая лужа с глубокой колеёй, создающая проблему для всех транспортных средств, кроме гусеничного трактора. Я всегда с восторгом наблюдал, как дядька Максим, установив свой ГАЗон одними колесами по горбу посередине колеи, другими - по краю дороги, на скорости, высунув голову в форточку и проткнув вытянутую руку через баранку, лихо пролетал эту лужу. И почти никогда не сползал в колею, хоть и редко был при этом трезв. Я был свидетелем, как он подъехал к ферме, заглушил двигатель, а с машины не выходит. Открыли дверь и пьяный Максим Федорович, как сноп, вывалился наружу.

Наш сосед дед Василь (Василенок) повеселил в своё время земляков лихой ездой на инвалидке. Понаблюдав за упражнениями соседа в вождении, папа решил, что тот уже готов к дальнему рейсу и предложил съездить на зерноток, чтобы смолоть солод. Доехали без приключений, но потом всё пошло как-то не так. Василь Михайлович воткнул заднюю передачу, и мотоколяску понесло под амбар. Отцу пришлось вспоминать молодость и на ходу вываливаться с инвалидки. Больше Антон Иванович в ту инвалидку не садился.

Коле Зайцеву автомобиль не доверяли, а вот гусеничный трактор мелиораторы ему выдали. На своём ДТ Коля летал по Давыдовичам на предельно-возможной скорости. Поравнявшись с игравшими в дурака мужиками или сидящими на скамеечке женщинами, он зажимал один рычаг и, сделав разворот на 360 градусов, продолжал движение. Летевшие вослед проклятия по поводу чада и копоти, а также навороченной посреди улицы кучи земли или грязи, Коля, конечно, не слышал.

Володька Дяков лихой ездой на своём «Беларусу» по Давыдовичам не прославился. Но человека, всю зиму проездившего на тракторе без кабины, отметить следует. Вариантов у него было мало – кабину смял по-пьнке, вот и запомнилась той зимой красная физиономия, которую он всеми способами пытался заткнуть в шубу. А ещё запомнился страшный люфт рулевого управления того трактора. Для того чтобы повернуть в Конец, Володя начинал вращать баранку в левую сторону, чуть проехав магазин. А ещё не доезжая Ковалёвки, он, что есть мочи, начинал отматывать баранку уже вправо. Кроме отвратительного рулевого, на том тракторе никогда не было аккумулятора. И если желание сотворить какую-нибудь гадость землякам у давыдовских пацанов возникало только на Ивана Купалу, ну… и в пору созревания яблок, то снять с тормозов Лыков трактор они готовы были каждый вечер. Причем иногда даже создавалась конкуренция нескольких компаний. Трактор Володя обычно затормаживал на горочке возле речки, а летом мы с братом спали на сеновале и посему всегда первыми слышали реакцию тракториста на невозможность завести железного коня привычным способом. Перематерить Володю мог разве только Пилип Лёгкий и поэтому послушать было что. Что забавно – в первую очередь доставалось жене, Мане.

Ещё одна забавная история с трактористами. В 70-х уже прошлого столетия почти все трактористы в Давыдовичах были с Лисичника. Днем работали в нашей бригаде, а вечером ехали домой. Так как часто подворачивался калым, то домой они могли приехать уже довольно поздно. Возвращаясь в хорошем подпитии домой, Лявон Гречаников, кажется это был именно он, осторожно переехал мост через Будлянку, дальше дорога прямая и скучная, а его ДТ не такой уж и лихой скакун - вот Лявон и вздремнул на минутку. Когда ДТ двигался по совхозному саду, ломая молодые яблони, Лявон ещё спал. Спал он и когда трактор, преодолев чей-то забор, ломал уже чей-то личный сад. Разбудили Лявона, когда трактор залез на стену дома и заглох. Говорили, до 8 венца добрался. Что пережили хозяева того дома, на стену которого взбирался железный монстр, можно только догадываться. Я думаю в Лисичнике многие ещё помнят ту историю. Может и не Лявон это был, а Василь Кутиков или ещё один лисицкий тракторист с характерной для его профессии кличкой Гыркун (фамилию я уже не помню).

Мотоцикл в руках у крестьянина тоже опасная машина. Ложбанов Василь (Василька) купил себе минский мотоцикл. Помогать в обуздании железного коня, помимо двух сыновей, собрались почти все пацаны с Конца. Показали что и когда нажимать, воткнули передачу… и отправили Васильку в путь. Доехав до выгона, Василь развернулся, подкинул газку и, что-то крича, пронесся мимо добровольных инструкторов. В конце улицы опять развернулся и опять газанул. На этот раз кричал он громче и все услышали: «Як яго астанавiць?» На четвертом или пятом круге он кричал уже что-то типа: «Лавiця у вожкi!» В конце концов сын докричался до Василя и объяснил, как сбросить газ и остановить железного коня.

Однажды, по одному Богу известной причине, в Давыдовичи наведались быховские ГАИшники и возле кладбища остановили Васильку. На требование предъявить права, охреневший мотоциклист молвил: «Якiя права! Жыву я тут! З работы еду!».

Как-то поехали на том мотоцикле с Васильковым сыном Колей, закупить винца в Лисичник. На просьбу ехать побыстрей Коля возмутился: «Какое, нахрен, быстрей – батька восемь годов по одной дороге и на одной передаче!».